В последнее время в СМИ появились интервью, охотно раздаваемые , прежде достаточно широко известным публике как «Акула» – «гроза всей латвийской оргпреступности». Одно из них, если не ошибаюсь, недавно «висело» на YouTube, выложенное туда неким латвийским блогером от политики - Андреем Мамыкиным. Не берусь углубляться в обсуждение, обозначенного опуса, потому как после часа убитого времени, напрасно потраченного на просмотр, ничего интересного оттуда не вынес – все подано скучно, в «соплях-слюнях» и, видимо, все о чем вещал Адамсонс в присутствии своего нынешнего адвоката – Михаила Черноусова и самого Мамыкина, было призвано вызвать у публики чувство сострадания.
Не знаю, не уверен, чем руководствовались создатели этого дешевого рекламного творения, но у меня сложилось впечатление, что Адамсонсу вообще и поведать-то нечего. Одни лишь помпезно-ностальгические призывы к «сотоварищам» пожалеть его, а также стенания о том, как ему – «бедненькому» сейчас сложно и «тяжко». Включая подробное описание проблем со здоровьем у Адамсонса, требующих либо немедленного медицинского лечения, либо неотложного хирургического вмешательства. А также неоднократные просьбы «пожертвовать, кто сколько может» на «бескомпромиссную борьбу» Адамсонса с «тоталитарной коррупционной» системой в Латвии.
Представляется, Адамсонс занял достаточно грамотную позицию, с точки зрения его настоящего статуса обвиняемого в таком особо тяжком уголовном деле, как много-эпизодный шпионаж военно-политического характера. Опять-таки, не знаю, не уверен как бы действовал сам, окажись в его шкуре? Поэтому, просто не буду далее распространяться и умолкаю.
Вместе с тем, в схожем пустопорожне-рекламном ключе широкой публике преподносится и недавнее интервью, которое Адамсонс дал 1-го июля 2022 года московскому медиа RTVI под заголовком «Это были веселые деньки». Единственное, что привлекло внимание в публикации, насколько усиленно Адамсонс постарался всячески принизить, придать вид незначительности, «отсутствия важности» и «не серьезности», инкриминируемых ему, откровенно уголовно-наказуемым деяний, квалифицируемых как шпионаж. Которые в некоторых СМИ сейчас усиленно преподносят, как чуть-ли не «детские шалости», или как этакое «невинное» раздолбайство.
Между тем, исходя из скупых отрывков информации, озвученных в латвийской прессе, Адамсонсу вменяется, как минимум, 43 отдельных эпизода встреч и передачи сведений сугубо конфиденциального характера («личностно характеризующих данных на оперативно-интересных субъектов» - разрабатываемых), а также материалов иного свойства лицу, «обоснованно подозреваемому к кадровому агентурному аппарату спецслужб главного противника» - ФСБ РФ. Таковым назван предполагаемый «куратор» Адамсонса, бывший оперативный офицер центрального аппарата КГБ Латвийской ССР капитан Геннадий Силонов.
Насколько известно, опять-таки из СМИ, за время «плодотворного» сотрудничества между Адамсонсом и Силоновым состоялось более ста личных встреч, большинство которых фиксировались, либо проходили под оперативным контролем со стороны Службы государственной безопасности (Valsts drošības dienests, VDD). Более того, в местной прессе прежде также упоминалось, что Адамсонс часто связывался с Силоновым используя некий частный е электронный адрес [email protected], в разные отрезки времени, отправив Силонову, в обшей сложности 28 файлов с различной информацией. Сообщалось, что в качестве доказательства «вклада» Адамсонса и его непосредственного участия в шпионаже против Латвии в пользу России удалось установить, что он собрал и передал Силонову якобы «закрытые» сведения о резонансных коррупционных скандалах в республике (в частности, как будто бы публично недоступные материалы о коррупции в Строительном управлении в Адажской волости), а также информацию о генеральном прокуроре Латвии Юрисе Стукансе (Juris Stukāns). Например, пикантные детали о нем лично и об его сожителе – сведения подобного рода, указывающие на «порочащую связь» гомосексуального характера в российских спецслужбах, в ФСБ в частности, всегда расценивалась, как тяжелый компромат, являющийся четкой позитивной предпосылкой при вербовочном подходе к разрабатываемому. Докладывал о криминальной среде и иерархическом раскладе среди уголовных авторитетов республики и тому подобное.
Вполне закономерно и нет ничего удивительного в том, что Служба госбезопасности сочла подобные сведения подпадающими под терминологию «материалы разведывательного характера». Тем более, что за сбор гораздо менее серьезной информации в той же России любому, даже самому обыкновенному и никаким образом ничем не замазанному человеку сейчас грозит реальная перспектива быть обвиненным в «государственной измене», «предательстве» и в «шпионаже» в пользу любого «враждебного» государства. В том числе и в интересах «жутко дружественного» Китая, как случилось буквально накануне с находившимся в 4-ой стадии рака российским ученым-физиком Дмитрием Колкером, который скончался, находясь в предварительном тюремном содержании, будучи обвиненным в «госизмене» в пользу спецслужб Китая по уголовному делу, сфальсифицированному ФСБ, основывавшемуся на содержимом официальных лекций, который Колкер публично читал своим студентам.
Новости по теме: «Я долго думал»: Бондарчук рассказал об уходе после появления Андреевой на публике с другим мужчиной
Тем не менее, вернемся к Янису Адамсонсу и Геше Силонову. , в силу того обстоятельства, что начиная примерно с середины 1990-го года, с того момента когда Силонов стал одним из моих непосредственных подчиненных в латвийской «конторе» - в КГБ и до определенного момента, до конца 1992-го года, пока наши пути-дорожки на «ниве» шпионажа в пользу российской ФСБ в Латвии полностью не разошлись на почве «непреодолимых антагонистических разногласий».
Геша на протяжении более двух десятков лет усердно пахал в интересах, сначала российского КГБ в Москве, а затем и российской ФСБ, работая исключительно в независимой Латвии, что не являлось таким уж большим секретом. Не должно было являться, как минимум. Во всяком случае, для той же латвийской спецслужбы, которая прежде называлась Полиция безопасности. По-любому, мне достоверно известно, что такие прежде руководящие сотрудники ПБ, каковыми были Андрис Страутманис (в 1996-98 годах являлся замначальника и начальником управления по борьбе с организованной преступностью в ПБ, ныне проходит в качестве одного из «свидетелей» по шпионскому делу Адамсонса – Силонова), Александр Халтурин (покойный, в те же годы занимавший должность начальника отдела в управлении под началом Страутманиса), Андрис Ярошевский (ныне – пенсионер МВД, ранее являлся начальником управления контрразведки ПБ), а также парочка главных руководителей ПБ – Янис Апелис (покойный) и Янис Рейниекс - все до единого были прекрасно в курсе, что Геннадий Силонов являлся «офицером глубокого прикрытия» российской ФСБ, попутно также негласно сотрудничавшим с другой российской спецслужбой, военной разведкой – ГРУ. А также то, что Силонов при всем этом параллельно подрабатывал контрактным «чистильщиком», не гнушавшимся действовать как в интересах обеих названных российских спецслужб, так и известнейших латвийских лидеров криминального мира, и теневого бизнеса республики.
Информация была хорошо известна Полиции безопасности. Почему она не была реализована раньше, почему ничего не было сделано для того, чтобы пресечь, остановить такую активность Силонова на ранней стадии, данный вопрос не ко мне, а должен быть переадресован прямиком к нынешнему руководству латвийских спецслужб, той же VDD, в первую очередь.
В отличие от меня, Геннадий Силонов никогда не прекращал своего негласного сотрудничества с российскими спецслужбами (как обозначал чуть выше, помимо ФСБ, у Силонова попутно имелись весьма солидные негласные «покровители» и в другой «смежной» российской спецслужбе, которую прежде было принято называть ГРУ – в военной разведке). На протяжении всех лет, как Латвия обрела государственную независимость, он продолжал оставаться одним из руководителей – «резидентом» группы агентов-нелегалов в Латвии, работавших как на ФСБ, так и в интересах военной разведки РФ.
Адамсонс был вовсе не одним и далеко не единственным негласным источником-информатором Силонова и российских спецслужб в латвийских правоохранительных органах, в структурах безопасности и парламенте. Помимо Адамсонса и еще со времен латвийской «конторы» - КГБ, на «личном оперативном контакте» у Силонова состояли, в ту пору, такие высокопоставленные руководители, как начальник Следственного управления МВД Латвии Имант П., Госсекретарь МВД Андрис С. (“Озолиньш”), а также многие прежние начальники той латвийской спецслужбы, которая прежде называлась Департамент информации, затем преобразовалась в Полицию безопасности и которая сейчас переименована в Службу госбезопасности.
Не думаю, что есть необходимость вдаваться в длинные рассуждения, либо приводить конкретные доказательства на чьей бы то ни было счет – не та ситуация, да и субъекты настоящего повествования иные – Силонов и Адамсонс. Тем не менее, один момент должен быть принят во внимание, а именно: Геннадий Силонов был далеко не единственным «куратором-контроллером», кто обеспечивал регулярный сбор, обобщение и передачу негласной развединформации, полученной от оперативных источников во всевозможных латвийских государственных и политических ведомствах, включая парламент, правительство и различные структуры безопасности и правопорядка республики.
