Люди проживают в таких квартирах десятилетиями, наблюдают за трещинами в стенах, прислушиваются к гулу несущих конструкций и надеются, что "пронесёт". А власти всё продолжают обещать, обсуждают, создают рабочие группы и выражают «озабоченность». Однако из этого, как говорится, не было построено ни одной палатки для жителей.
На днях зампред правительства Иркутской области Александр Галкин выступил в Совете Федерации. Говорил о сейсмостойкости. Точнее, о её отсутствии. По его словам, в регионе сейчас эксплуатируют 1281 дом серии 1-335. Это такие крупнопанельные пятиэтажки, которые строили ещё в 50–60-х годах. На тот момент — типовое и удобное жильё. Сейчас — бомба замедленного действия.
Более 60% этих домов сделаны из газобетонных панелей. А газобетон — материал капризный. Он не любит влажность и не дружит с резкими перепадами температур. А климат в Иркутской области — именно такой: зимой трещит за -40, летом — ливни и жара. В итоге бетон крошится, появляются трещины, конструкции теряют прочность. Добавим к этому тот факт, что Иркутская область — регион с повышенной сейсмоактивностью. И что получаем? А то, что каждый житель такой пятиэтажки — невольный участник экстремального эксперимента по выживанию в условиях потенциального обрушения.
Разговоры о необходимости расселения таких домов ведутся не первый год. Но пока сейсмостойкость обсуждают, люди продолжают жить в квартирах, которые не выдержат сильных толчков. Александр Галкин в своём выступлении подчеркнул, что нужно внести изменения в законодательство, чтобы признавать дома с низкой сейсмостойкостью непригодными для жизни. Без этого даже очевидно опасное здание нельзя снести — только если оно не признано аварийным по действующим нормам.
На данный момент в Иркутской области официально признали аварийными всего восемь домов из-за сейсмоопасности: в Усолье-Сибирском, Зиме и Хомутово. Остальные — как бы опасны, но «в пределах допуска». Это как ездить на машине с треснутым колесом — вроде держится, но ты каждый день рискуешь.
А теперь внимание — что предлагается взамен? По словам депутата заксобрания Анатолия Обухова, реальный сценарий выглядит так: старые пятиэтажки сносят, на их месте вырастают человейники — огромные новостройки, в которых квартиры, мягко говоря, не по карману тем, кого переселили. И тогда получается, что жители аварийных домов — сначала пострадавшие, а потом — бездомные.
Обухов называет вещи своими именами: «Маловероятно, что в этих человейниках найдутся квартиры для местных». Ну потому что рынок диктует условия: строить — можно, продавать — выгодно, а вот обеспечить жильём тех, кого выселили? Это уже — забота самих выселенных.
В итоге, пока на бумаге идет забота о строительной отрасли и поддержке застройщиков, люди сидят в трещащих квартирах. А кто-то, возможно, уже копит на билет до какого-нибудь Новосибирска.
Иркутское заксобрание, судя по отчетам, не слишком-то переживает по поводу прочности домов. Официально тема сейсмостойкости на недавнем совещании даже не поднималась. Зато много говорили о строительной отрасли, её важности для экономики и необходимости поддержать застройщиков.
Спикер парламента Александр Ведерников открыто заявил: нужно, мол, подумать, как не допустить кризиса в стройке. А то пострадает регион. И ипотека будет дорогая. И квартиры не купят. Всё логично — если смотришь на вопрос со стороны бизнеса. Но если смотреть со стороны жителей аварийного жилья — хочется спросить: а вы вообще про нас помните?
Те самые 19,3 миллиона квадратных метров сейсмоопасного жилья — это не просто цифра. Это живые квартиры, где дети делают уроки, а бабушки варят борщ, не зная, выдержит ли дом очередной толчок. И при этом — ни рубля на обследование и ремонт с 2020 года. Вообще ни копейки. Ни на проект, ни на экспертизу, ни на анализ состояния.
Можно ли что-то сделать? Научные решения — есть. Специалисты из ИрНИТУ (Иркутского технического университета) предлагали конкретные методы усиления конструкций. Они готовы работать, предлагать технологии, даже не за миллиарды. Но кто-то должен принять решение, вложиться, сдвинуть махину с мертвой точки. А пока — тихо.
Чтобы переселить человека из аварийного жилья, надо провести десять совещаний, двадцать заседаний и ещё один круг согласований. Всё это — при наличии угрозы жизни.
Разговоров — море. Решений — капля. Грустно, что в 2025 году безопасность жилья по-прежнему зависит не от инженерии, а от бюрократии. А пока она думает — газобетон крошится. И трещины становятся глубже.